[поплывший Карасик]

Название: Сладости.
Фандом: Pandora Hearts.
Герои: Оз, Алиса.
Тема: Язык.
Объём: 253.
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Что будет, если буфет оставить без присмотра.

Алиса похожа на зверька. А если на птицу - то на сороку, что тянется ко всему блестящему, красивому, насыщенному.
Сейчас Алиса сидит прямо на полу, скрестив ноги по-турецки. И, с видом крайне сосредоточенным, бездумно и рассеянно перебирает пальчиками мармелад в коробке, напоминающий кусочки янтаря. Вглядывается в медово-золотые, расцвеченные игривым рыжим, сладкие туннели. В них играет изжелта-красное солнце, ползут кофейные капельки-муравьи, рассыпаются песочные тропинки и хаотично дрожат блики, словно подстреленные зайчата.
Девочка щурит свои темные, охотничьи глаза.
Кристаллики сладкой пудры оседают на пальцах, по которым Алиса тут же с несвойственной себе чистоплотностью пробегает по-кошачьи ловким языком. Вылизывает самые подушечки пальцев, проводит языком по верхней губе. И с удовольствием хрустит сахарным песком.
Не кролик, а будто котенок.
Оз посмеивается, не сосредотачивая свое внимание на одном только густом сахарно-фруктовом мармеладе. С такой заветностью, будто на дворе сочельник, мальчик шуршит бумагой, раскрывая другие коробки. И, чрезвычайно усердно смакуя момент, пробегает озорным взглядом зеленых глаз по всему приличному выбору восточных сладостей. Ага, именно восточных. И эта новизна только сильнее разжигает интерес все перепробовать.
- Ой, Алиса, сегодня прямо праздник какой-то, - Оз все-таки выказывает свои чувства вслух и устраивается поудобнее, разложив перед собой всего из коробок понемножку.
- М-м, - серьезно бурчит в ответ девочка, выковыривая орешки из рахат-лукума. Так и тянет облизываться бесконечно, пока на губах настолько сладкий-сладкий привкус.
Оз смотрит как она высовывает свой кошачий розовый язык от старания, и снова смеется, мечтательно надкусывая маковое печенье.
Хорошо бы, конечно, еще и герцог Барма за свои пропавшие сладости потом не злился. Но чай можно и ни с чем подать. Так что это уж так - пус-тя-ки.


Название: Одинаково.
Фандом: Pandora Hearts.
Герои: Элиот, Лео.
Тема: Пальцы.
Объем: 462.
Тип: джен.
Рейтинг: G.
Саммари: Без кошмаров, без смертей, без контрактов.

Ветер, играясь, закидывает в низкие окна по вороху лепестков, вместе с удушливо-пряным ароматом чего-то такого, цветущего только в приютских поросших сорняками садах. Лео нетерпеливо разминает руки, сопровождая сие занятие жалостливым похрустыванием собственных узких запястий, тонущих в необъятных манжетах единственной более-менее чистой и официальной рубашки. В комнате по углам вьются струйки пылинок, подсвеченных солнечными лучами. Вьются по спирали, даже целенаправленно - оседая на изжелта-розовых мелких яблоках, сложенных в вазу как попало. Еще несколько случайных, противно-любопытных звуков хруста пальцев Элиот ловит, не поворачиваясь. Он сидит на низком ободранном подоконнике, свесив ноги в сторону улицы и упершись виском в не менее ободранный угол оконной рамы.
- Начнем? - спрашивает Лео.
Пальцы перестают хрустеть - просто больше не могут. Нормально.
- Не-ет, - Элиот отзывается не сразу, да и то разбитым, не выспавшимся голосом. И тут же зевает - глубоко и сладко, до слез в уголках глаз.
- Так зачем приезжать, если еще даже глаза не продрал? - вкрадчиво осведомляется Лео, раздосадованный необходимостью снова играть в одиночку.
Он откидывает крышку старенького фортепиано, и руки мягко приземляются на клавиши - такие же припудренные пылью, как и все вокруг в такой зной.
Едва Элиот зажмуривается, его встречает странная, даже приятная мешанина ощущений. По лицу, путаясь в ресницах и подрагивая на губах, где-то делая свой особенный нажим, распластывается горячий солнечный свет. Он так же обнимает за шею, под свободно расстегнутым воротником рубашки. Он так же бликует от стекол. Позади - еле-слышная, словно бы назло вся погруженная в себя, но все равно, как подсказывает чутье и просто факт, что ее играет самый талантливый самоучка в мире, очень красивая мелодия. А спереди слух тревожит тоненький и эфемерно-прерывистый щебет мелких птиц. Смешная апория. Вроде бы и какофония. Но с другой стороны, мягкая, приятная какофония. Странность.
Когда Лео играет - Лео молчит. Это плюс. Не бузит, не смеется над ним - Элиотом - в своей неизменно-наглой, но какой-то даже поучительной манере.
Да и играет он не просто красиво, а как-то по-своему, специфически, порывисто и легко, иногда рвано, иногда мягко. Всю свою музыку до единого отголоска он держит под контролем, и при этом, любая мелодия бьет такими свободолюбивыми крыльями, что до полета в небо ей остается потерять лишь совсем чуть-чуть здравого смысла.
Когда Лео играет, у него не остается внимания для всего вокруг. Он в эти моменты считает обыкновением жить лишь эйфорией и рефлексами перелета пальцев с одной клавиши на другую. И только Элиоту он улыбается, не выходя из пределов своей сумасшедшей игры. Элиоту, клавишам. Больше - никому.
Элиот чувствует это своей маленькой ношей. А в ответ, конечно же, совершенно этого не осознавая, по кусочкам жестов, действий и слов прячет чувства собственные.
"Люблю слушать твою игру" и "Я люблю тебя" ведь не звучат одинаково?
Что-то однозначно заставляет Найтрея пристыжено захлопнуть рот, получив в ответ даже не снисходительную, а вполне искреннюю, просиявшую улыбку.
Похоже, одинаково.

Название: Методы утешения.
Фандом: Pandora Hearts.
Герои: Элиот, Лео.
Тема: Плед.
Объем: 566.
Тип: пре-слэш, и то с натяжкой.
Рейтинг: G.
Саммари: Без смертей, без контрактов. POV Лео, также.

Когда Элиот снует между библиотечными полками, порывисто выуживая и отбрасывая обратно в нестройный ряд томики, это похоже на строжайшую процессию, церемонию, отбор. Я, право, и не могу описать, сколько концентрации и внимания он вкладывает в выбор литературы.
Именно поэтому, когда сосредоточенный наследничек все-таки находит книгу, над которой задерживается более десяти секунд, есть смысл вглядеться в заголовок.
- Кошмарики читать собрался? - с привычным воспитательным тоном интересуюсь я, пытаясь скрыть разочарование. Опять-то ничего путного не нашел, а ведь заинтересовался как.
- Смотри, приползешь опять среди ночи.
От меня глубокомысленно и угрюмо отмахиваются.
Читает Элиот внимательно и быстро, но не взахлеб, по-умному схватывая содержание строчек и не выходя из своей привычной опаздывающе-скорой манеры. Может быть, потому и вредно давать ему вчитываться в разные сомнительные вещи. Впрочем, от кошмаров же никого не убережешь. Вот я и даже не пытался.

И приползает же. Как обычно, к самой кровати. Растрепанный, стыдливый и такой злобный, что невольно подумаешь, будто бы он персонаж тех самых страшилок.
А я его, такого вот глупого злючку, всегда пускаю к себе под одеяло. Не без мученического вздоха, конечно, и не без комментария по поводу "я же предупреждал". Я ведь не идеальный слуга.
- Чего так жмешься? Сегодня особенно страшно? - сонным голосом, почти в нос бормочу я. Это вполне адекватно с моей стороны - хотеть спать, правда.
- Вовсе не особенно.
Мое лицо насквозь пытается просверлить тяжелейшим взглядом пара морозно-голубых глаз. Не вижу, но чувствую.
- Тогда отодвинься - мне душно.
- Я мерзну.
Тон над ухом и вправду ледяной. Ну и требовательный, прямо таки безапелляционный.
Я невольно прицокиваю языком, то ли от досады, то ли от вполне адекватного непонимания найтреевых капризов. И еле прогоняю от себя заманчивую мысль прийти к справедливому компромиссу, забросав Элиота обоими подушками, одеялом и еще пледом в довесок, а самому обосноваться в гордом одиночестве на приятно-прохладном краю постели.
Но великодушие не позволяет. И работа. Ведь хорошие слуги обязаны быть, когда надо, и обеими подушками, и одеялом, и пледом.
- Спокойной ночи, - угрюмо, но воспитанно добавляет Найтрей в конце концов. И позволяет себя обнять.
Не то, чтобы мне настолько некуда девать руки, или так хочется усугубить самому себе, страдающему от жары, положение. Просто, знаете ли, это помогает. Успокоить.
Хорошо хоть, как раньше частенько бывало, он больше не открывает процесс дележа постели как судебное дело - тут мне, значит, причитается такая-то половина, тебе - такая-то. И попробуй, пересеки невидимую черту. Да и сон в такие моменты никак не приходил, ибо, особенно после того как и у меня самого лопалось терпение, тишину постоянно нарушали тирады, принадлежащие то мне, то Элиоту: "Ноги на меня не закидывай! Ты храпишь вообще, как паровоз! Эй, а Ванесса мне про твой лунатизм не наврала?"
Сложно сдержаться зачастую. Ой как сложно.

Потом уже я, конечно, свыкся с его причудами. А Элиот - с моими.
В конце-концов, все пришло к тому, что Элиот перестал голосить и возмущаться от того, что я ради него не готов изменить своим приютским еще методам утешения напуганных маленьких детей. Да и стоит ли изменять? Когда тебя так тепло и нежно, пусть и последнее с непривычки исполнялось весьма по-своему (нет, я уверен, что получалось достаточно неплохо), обнимают, пальцами перебирая волосы, а вдобавок еще и шепчут на ухо гипнотически-вкрадчивым голосом "все хорошо, все ерунда, все те дурацкие книжки" - что в этом плохого?
Повторюсь - я уверен, что это срабатывает.

А уж с выбором методов, не пострашусь утверждать, я проницательнее, чем мой господин с выбором книг на ночь.

Название: Вино.
Фандом: Pandora Hearts.
Герои: Брейк, Винсент.
Тема: Губы.
Объём: 464.
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Вино, вы и запертая дверь".

У Шляпника, несмотря ни на что, всегда смеющиеся глаза. Глаз.
У Сони, пожалуй, найдется немножко времени, чтобы это заметить.
Вино - привычка. Распогодившееся утро - весьма приятная неожиданность.

- Весна взыграла, господин Винсент? - с раздражением осведомляется Брейк. Да будь он хоть трижды слепым - когда на тебя вот так смотрят, сложно не почувствовать.
- А-а? - Найтрей же прячет смешинку за зевком.
Необъяснимый смех сдавливает горло и разом отпускает снова. Что за индивидуальность. Поразительно. Пальцы поудобнее перехватывают бокал с вином, когда тот угрожающе накреняется от едва-заметной веселой дрожи пальцев.
- И не кусочка жалкого эмоций из вас не выбить, господин Шляпник. Вы такой мрачный стали, - все так же медово и искристо улыбается разноглазый человек.
- Да просто вы мне надоели уже.
Винсент опять смеется, с подозрительной опьяненностью.
Эх, нет же, нет никаких причин прерывать эту сладостную вражду и нагло лезть к своему злейшему недругу. Никаких причин. А нагло лезть - хо-очется.
Так говорит вино.
Лезет за душу, затыкает здравый смысл (хотя когда же приходилось его слушать-то?), веселит, веселит, веселит.
- Отошли бы вы подальше, - советует Брейк.
Винсент совету не внимает.
Губы Шляпника - безответные, снисходительные и мягкие. Но все такие же обидно-равнодушные. Возможно, все это лишь благодушие и большая удача, но Брейк почему-то не плюется, брезгливо утирая рот рукой, не делает попытку оттащить от себя мерзкую крысу за светлые волосы, а терпит только для того, чтобы бессовестный Найтрей угомонил свою похоть или другие необъяснимые причины и более не смел даже подходить.
Вина было много, вино играет. Ветер швыряет в раскрытое окно охапку душистых яблоневых лепестков.
Зарксис чувствует много неприятно-сладкого в воздухе вокруг.
Винсент с улыбкой целует его. Неискренне-пылко, делая вид, что забыл даже о своей привычной системе холодных, изучающих маневров только ради этого несладкого - кто бы мог подумать? - нейтрального и теплого, как будто выцветшего и решительно скучного вкуса с чужого рта. Винсент чуть сжимает нижнюю губу, поощрительно-театрально целует в уголок, сладкой вязью умелых прикосновений языком следует по верхней и не хочет успокаиваться.
Сонные губы Брейка. Ладонь, сжавшая подлокотник. Поволока в разноцветных глазах.
Пальцы в бархатных перчатках, что заводят пряди волос цвета бледной сирени за уши, неприятной шероховатостью пробегают по виску. Винсент отточено, но более трудолюбиво, чем любит делать это обычно, повторяет жест за жестом.
Зарксису все равно. Он не закрывает слепой алый глаз, моргает размеренно, дышит ровно и только морщится, прежде чем позволить приоткрыть себе рот языком.

- Вино, вы и запертая дверь - самое гадкое сочетание в моей жизни, - с наигранной простодушностью высказывается Зарксис, брезгливо отряхивая полы плаща.
- Еще весна, - все с той же улыбкой подсказывает Найтрей, упираясь ладонями в подоконник, наклоняясь и увлеченно разглядывая садовый пейзаж за окном.
Брейк проводит языком по губам, будто пытаясь вспомнить, что такое сегодня произошло. И хватается за дверную ручку, пропев напоследок традиционно-ласковое:
- Да чтоб вам вывалиться, дорогой.

@темы: №2. Тело., #PH: фандом в целом. (таблица 30)., №12. Любовь.

Comments

- Вино, вы и запертая дверь - самое гадкое сочетание в моей жизни, - с наигранной простодушностью высказывается Зарксис, брезгливо отряхивая полы плаща. - Еще весна, - все с той же улыбкой подсказывает Найтрей, упираясь ладонями в подоконник, наклоняясь и увлеченно разглядывая садовый пейзаж за окном. Брейк проводит языком по губам, будто пытаясь вспомнить, что такое сегодня произошло. И хватается за дверную ручку, пропев напоследок традиционно-ласковое: - Да чтоб вам вывалиться, дорогой.

чудесно)))) высокие отношения